СТИХ 102, КЫСКЫЙДААН КУО
Он только тогда убежит от меня,
Если погаснет вдруг
Видящая зеница моя,
Если иссякнет вдруг
Клокочущий мой желчный пузырь...
Да не будет этого никогда!
Он только тогда от меня отойдет,
Хотя б на длину ступни,
Когда затупятся когти мои,
Железные, острые когти мои!
От женщины прекрасной такой,
От меня отвернется он лишь тогда,
Если черный мой длинный нос,
Схожий с заостренной пешней,
Перегниет в седловине своей
И от лица моего отлетит!
Да и тогда никуда
От меня – могучей – он не уйдет! –
Кончила она говорить –
И огонь ее страшных глаз
Полосою пламени полыхнул,
Полоснул, как молния, в темноте
Грозовой мгновенной стрелой,
Блеснул, пролетел, промелькнул...
А угрюмый Уот Усутаакы
Тяжелодумной своей головой,
Всей широкой своей спиной,
Всей утробой черной своей,
Думал, соображал:
– Лихая будет у парня жена...
Такая спуску не даст,
Не упустит его из рук...
Ну и пусть! И ладно ему! –
Но сомнение все ж оставалось в нем,
Опасение было в нем;
Несуразное он поднял лицо,
Безобразное – в провалах, в буграх,
Переносицу сморщил, как злобный пес,
Перекосил широкую пасть,
Железные оскалил клыки;
Словно ящерица,
Семисаженный язык
Высунулся из пасти его,
Толстую шею
Обвил, как змея,
Скользнул по двум широченным плечам;
И, чавкая и мыча,
Порявкивая,
Медведем рыча,
Уот Усутаакы,
Как волк, протяжно завыл,
Зычно заголосил,
Три хохочущих пропасти под землей
Криком будорожа своим...